Генри Каттнер - Зловредный Пизл

Генри Каттнер. Зловредный Пизл

Henry Kuttner. The Malignant Peezle, “Fantascience Digest”, Nov/Dec 1937

Я смахнул пылинку с пишущей машинки. А когда вновь сосредоточился, то премного удивился, заметив крошечную лысую макушку, приподнявшуюся над машинкой. На мгновение подумалось, что у меня глюки. Но нет. Я перестал печатать свою историю. «Вывернутая наизнанку галактика» должна была повествовать об отчаянной попытке профессора Пизла спасти Землю от нападения мародёров вакуумменов. Я сверлил взглядом лысую голову. Она поднялась выше, и из-за клавиш на меня уставилось крохотное белобородое личико.

– Привет, болван, – раздался писклявый голос. – Я – профессор Пизл.

Я всегда ожидал чего-либо подобного ночью, после десяти-то часов непрерывной машинописи. Вдруг моя пишущая машинка начала проваливаться куда-то в четвёртое измерение. Я откинулся на спинку стула, смежил веки и сделал несколько глубоких вдохов. Когда я открыл глаза, машинка стояла на своём обычном месте, а лысая голова раздулась и стала размером почти как мой «фиат». Она венчала тщедушное тельце, пристроившееся на краю стола. Маленький человечек возился с ящиком, пытаясь открыть его.

– Ну же, предложи мне выпить, – укоризненно сказал он.

Я в замешательстве отпер ящик и протянул коротышке плоскую коричневую бутылку. Он завозился с пробкой, выругался и совершенно неожиданно вымахал ростом под шесть футов^[1]. Проделав это, он извлёк пробку и снова уменьшился до прежних размеров.

– Атомное сжатие – это очень удобный трюк, – произнёс он рассеянно. – Так эффект от выпивки дольше держится.

При той скорости, с которой он пил, плоская бутылка скоро должна была опустеть.

– А ты настоящий? – спросил я, отбирая у него спиртное.

– Да, – ответил он, не сводя глаз с бутылки. – Почему бы и нет? Ведь ты достаточно долго пишешь обо мне. И пишешь ты паршивенько. Я и сам мог бы лучше.

Такое заявление неприятно кольнуло моё самолюбие.

– Может быть, я и не Уэллс^[2]! – досадливо огрызнулся я. – Вот только если бы не я, то тебя никогда бы не существовало.

– Существовал?! Ты называешь это существованием? – презрительно усмехнулся он. – Мне ужасно скучно. Ведь я ничего не делаю, лишь спасаю Землю, спасаю Землю, спасаю…

– А что же тут скучного?

Он опять вырос до шести футов, выхватил у меня из рук бутылку и жадно приник губами к горлышку.

– Много чего! Я не пил уже много лет, за исключением того случая, когда ты пролил свою выпивку на свежеотпечатанную страницу. Я даже сбежать не могу. Нет. Единственное, что остаётся учёному, – это спасать мир. И я способен сделать это со связанными руками.

– Но ты же вроде бы серьёзный пожилой учёный… – Я торопливо притормозил. – Не бери в голову. Хотя читатели должны считать именно так.

– Ненавижу всё это! – негодовал он. – Изнываю от тоски! Другим персонажам всегда весело. А я целыми днями копошусь в лаборатории, размышляя о свойствах каких-то окаменелых образцов, наблюдая за поведением подопытных кроликов, переставляя с полки на полку всевозможные стеклянные ёмкости. И нет… ничегошеньки. Ни одного «пряника». Ты просто криворукий… /далее последовала целая череда непечатных «комплиментов»./

– Герой никогда не брыкается, – возразил я.

– А почему он должен? Он получает главный приз. Я же делаю всю грязную работу, спасаю Землю и в итоге довольствуюсь исключительно своей собственной лабораторией. В большинстве твоих рассказов герой обретает любовь красавицы, а я получаю лишь пробирки. – Он уничижительно посмотрел на меня и тяжело вздохнул. – Низкопробный у тебя стиль.

– Ты на святое замахнулся! – мигом разгорячился я. – Что ты знаешь о моём стиле?! Хотел бы я, чтобы ты попробовал свои силы в моей работе. Я готов обменяться доспехами, дабы увидеть, как ты поведёшь себя в реальном бою, оруженосец!

Его лицо озарила злорадная улыбка.

– Этого-то я и ждал! – торжествовал он. – Ты сам предложил, о'кей. И да поможет тебе Господь, ибо я не буду. Начинаем обмен!

С этими словами он забарабанил по клавишам моей пишущей машинки. И тут произошло что-то удивительное. Я буквально растворился в воздухе, превратившись в туманное облачко, которое дымной струйкой втянулось внутрь машинки!

Меня всецело охватила эйфория. Когда же я пришёл в --">