Автор неизвестен - Народные сказки , Эпосы, мифы, легенды и сказания - Сказки и мифы народов Чукотки и Камчатки

таких
«владычиц моря» в фольклоре канадских и аляскинских эскимосов приводят
в своей книге 3. Нунгак и Е. Арима34. Лингвистический анализ названий
этих мифических персонажей свидетельствует, что они не являются лич­
ными именами, а относятся к словам пространственно-указательной ориен­
тации или же к существительным, характеризующим персонаж по какимлибо внешним или качественным признакам [ср.: агналук таканналук «жен­
щина нижняя», агнакапсалук «большая плохая женщина», кавна «та внизу»,
негивик35 (ныгывик) «мясное блюдо», «место для мяса» и т. д.].
Но владыкой моря может быть и мужчина, как это имеет место в эски­
мосской сказке «Хозяин моря» (№ 6). Такими владыками морских глубин
выступают и общины морских зверей — китов, моржей, лахтаков, нерп
(№ 14, 125), а хозяином удачной охоты — рожденный женщиной кит, при­
водящий к берегу собратьев-китов (№ 19), белый медведь и другие помощ­
ники человека.
Хозяином верхнего мира, в который часто попадают ищущие своей
счастливой доли люди, выступает обычно мужчина, редко — женщина.
Хозяин неба, которого в эскимосских мифических преданиях называют
силъам йугуа (также силам йон) — «человек вселенной», силъык — «тво­
рец», силам осына — «хозяин вселенной», алмысим йон — «человек обычаев»
(«хозяин обычаев»), по внешнему облику и образу жизни обыкновенный
охотник, наделенный всеми человеческими чертами земного жителя. Его
превосходство перед людьми в том, что он может наказать человека за на33
Термин Седна не является собственным именем героини мифических
преданий — владычицы моря; он восходит к указательному эскимосскому
местоимению сана, самна — «тот нижний», «тот под чем-либо», табуированно использованному в фольклоре. В этом иносказательном значении упо­
треблялись и другие указательные слова, которых в эскимосском языкеоснове более двадцати (см. Nungak, Arima, стр. 113—114; Г. А. М е н о в ­
щ и к о в , Указательные местоимения в эскимосском языке,— «Вопросы язы­
кознания», 1955, № 1).
34
N u n g a k, A r i m a .
35
Там же.

25

рушение морально-этических норм, задержав его в верхнем мире. Но вла­
дыка этого верхнего мира человечен в такой же степени, как и его подопеч­
ные: он часто имеет жену и детей, а когда к нему попадают искательницы
счастливой доли с земли, то он женится также и на них, и в результате
такого брака появляются дети; он имеет байдару, гарпун и прочее охот­
ничье снаряжение; добывает диких оленей, морских зверей, имеет запасы
еды; со своими гостями и членами семьи ведет будничный житейский раз­
говор, В отличие от жителей земли хозяин неба обладает чудесными свой­
ствами: он вонзает копье в стену землянки, стена раздвигается, подступает
морская вода, и он выплывает из землянки на каяке в море, а стена вновь
смыкается. Своих гостей хозяин неба опускает на землю при помощи ремня
через отверстие в полу землянки, одаривая их предметами, которые на земле
превращаются в оленей, пушнину, мясные припасы и т. д. (см. здесь № 16,
17, 24, 31).
В чукотских сказках о хозяине неба повторяются те же сюжеты, что и
в эскимосских, но владыку верхнего мира здесь называют Тынагыргын —
«Рассвет» или Тэнантомнын — «Создающий». Мифические рассказы о Тынагыргыне с сохранением имени этого небожителя заимствовали от чукчей, в
свою очередь, азиатские эскимосы. Таким образом, происходил процесс
двусторонней интерференции однотипных сюжетов, ранним истоком которых
могли быть как древние эскимосские, так и чукотские мифы о творцах-небо­
жителях.
В эскимосской сказке «Потерявшиеся братья» (№ 24) владычицей верх­
него мира выступает женщина, чудесным образом спасающая братьев-охот­
ников. Муж этой владычицы — половинный человек, у которого — по одной
конечности, одному глазу, одному уху. А в другой сказке («Вторая жена»,
№31) половинной является жена небесного жителя, который в качестве вто­
рой жены берет также поднявшуюся к нему человеческую женщину. Чудес­
ное в сказках этого типа переплетается с реальной жизнью, с детальным
отображением производственной деятельности людей и их обычаев.
В о л ш е б н о - м и ф и ч е с к и е с к а з к и палеоазиатов представляют
собой художественную трансформацию мифических преданий. В них глав*
ными персонажами выступают уже не герои-творцы, а «созданные» ранее
последними человеческие и другие участники сказочных событий и их чу­
десные --">