Джон У. О'Мэлли - Первые иезуиты

язык, который по всей округе разносит его имя;
Так и каждое смертное существо делает всегда одно и то же;
Оно делает снаружи то, что задумывает внутри;
Оно идет своим путем, гласит и пишет: “Я”,
Крича: “Я – то, что я делаю: для этого я здесь”.
Джерард Мэнли Хопкинс

2

Введение
“Семь испанских дьяволов” пришли в Италию после 1530 года. Так писал
английский историк и литератор Джон Эддингтон Саймондс в книге
“Католическая реакция”, опубликованной немногим более века назад. Среди
дьяволов Саймондса было “иезуитство с его притворным учением, бесстыдным
враньем и казуистической бухгалтерией грехов”1 . Что касается этого дьявола, то
он прибыл в Италию, а именно в Венецию, в 1535 году в лице Игнатия Лойолы.
Вскоре к Игнатию присоединилось еще девять человек (среди них были не только
испанцы), которые знали друг друга по Парижскому университету и
объединились, чтобы образовать ядро будущего Общества Иисуса.
В 1622 году, меньше века спустя после прибытия этой группы в Италию, Папа
Римский Григорий XV канонизировал двух ее представителей - Игнатия и
Франциска Ксаверия – и, тем самым, сделал их благочестие и честность образцом
для подражания. Будучи связанными с ними в сознании людей, оставшиеся
восемь в какой-то мере разделили их славу, а один из них, Пьер Фавр, в 1872 году
Папой Пием IX был даже провозглашен “блаженным”. Из первого поколения
иезуитов к лику святых были причислены также Франциск Борджа (или Борджиа,
1671) и Петр Канизий (1925).
Их проклинали, как дьяволов, их почитали, как святых, – вот каких
противоречивых оценок удостаивались иезуиты на протяжении 450 лет
существования Общества Иисуса. За эти века иногда встречались и более
уравновешенные взгляды на Общество, но они всегда были обусловлены
национальными, культурными и религиозными установками своих носителей.
Несомненно, история иезуитов неотделима от так называемой Контрреформации,
и иезуиты часто рассматриваются как символ всего плохого или, напротив, всего
хорошего, что было в этом явлении.
В последние несколько десятилетий мы стали свидетелями возобновления
интереса к католицизму шестнадцатого века, вдохновленного отчасти
грандиозными достижениями Хуберта Йедина и его последователей в изучении
всех аспектов Тридентского Собора и, отчасти, необычным подходом практиков
Школы анналов из Ecole Pratique des Hautes Etudes. Располагая лучшими
методами исследования и будучи в меньшей мере, чем их предшественники,
подверженными необоснованным предрассудкам, как те, так и другие историки
постепенно помогают нам по-новому увидеть всю сложность ситуации, в которой
находились католики в ту неспокойную в религиозном отношении эпоху. В этих
исследованиях огромному количеству новой информации сопутствует
переосмысление старой, а иногда полное изменение ее оценки. 2 Наше понимание
Реформации также претерпело изменения, когда исследовательские интересы
перенеслись с таких важных фигур, как Лютер и Кальвин, на то воздействие,
которое они и их движения оказали на народные массы. 3

1

John Addington Symonds, The Cathlic reaction, 2 vols. (vols.5–6 of Renaissance in Italy) (London:
Smith, Elder, and Company, 1886), 1:65.
2 См., например, John W. O’Malley, ed., Catholicism in Early Modern History: A Guide to Research (St.
Louis: Center for Reformation Research, 1988), и Anne Jacobson Schutte, “Periodisation of SixteenthCentury Italian Religious History: The Post-Cantimory Paradigm Shift”, The Journal of Modern History,
61 (1989), 269–284.
3 См., например, Steven Ozment, ed., Reformation Europe: A Guide to Research (St. Louis: Center for
Reformation Research, 1982).

3

Какое место в этой новой картине занимают иезуиты? Удовлетворительного
ответа на этот вопрос мы все еще ждем. Большинство популярных работ до сих
пор написанных об Обществе Иисуса — как доброжелательных, так и
недоброжелательных — совершено не соответствовали задачам, стоящим сегодня
перед наукой. Заслуживающие доверия научные статьи и монографии выходят
каждый год, хотя, быть может, и не в таком количестве, как можно было бы
ожидать.4 До относительно недавнего времени почти все исследования
проводились самими иезуитами. В основном отличаясь формальной точностью,
эти работы имели тенденцию рассматривать привычные (familiar) или даже
семейные (familial) вопросы и почти не подвергались влиянию современной
историографии. Даже сегодня подобные исследования не всегда лишены
признаков агиографического жанра, особенно если они посвящены Игнатию, чья
биография, удовлетворяющая строгим канонам научного --">