Вера Александровна Меркурьева - Тщета: Собрание стихотворений

ВЕРА МЕРКУРЬЕВА. ТЩЕТА: Собрание стихотворений.

ТЩЕТА

Тому, кто – дав дыханье мертвой –

Испепелил живую ткань.

ТЩЕТА

«Дай, тебе расскажу я…»

Дай, тебе расскажу я,

Что это значит – стих.

Это – когда гляжу я

В протени глаз чужих –

Там, как на дне колодца,

Сердце – одно двоих –

Взмолится и зайдется.

Это любовный стих.

Если заря проглянет

Сквозь дождевую сеть,

Если луна в тумане,

Если трава в росе –

Там, у родной могилы,

Куст васильков простых –

Это забытый милый,

Это печальный стих,

Если снежинки утром

Падают с высоты,

Если в незнаньи мудром

Около смерти ты,

Если ручейно шалый

И говорлив и лих –

Это шиповник алый,

Это веселый стих.

Если алмаз в изломе,

Если душа в огне,

Если в небесном доме

Днем Господина нет,

Если пустой лазури

Свод онемелый тих –

Это находят бури,

Это безумный стих.

Если, как тонкий холод,

Где-то внутри, на дне,

Сладкий услышишь голос:

– Пав, поклонися мне,

Мир тебе дам на выем,

Блага всех царств земных. –

Древним ужален змием

Этот прекрасный стих.

Это – когда подснежье

Паром с полей встает,

Где-то зовут – но где же?

Кто-то – но кто? – поет

И поцелуем вьется

Около губ твоих,

Льнет, и скользит, и льется –

Это любимый стих.

Стих – это Сердце Мира,

Тайн святая святых,

Стих – это милость мира,

Жертва хваленья – стих.

Стих – это весть о смерти,

Смерть – это жизни стих.

Это сердце поэта,

Это поэта стих.

22. IX. 1918

ОН ПРИДЕТ

Мы говорили красивыми словами – стихами

о радости и грусти

и о мечте, о красоте и об искусстве,

и о любви, и о печали –

мы обещали и звали.

Давно ли мы стали? – недавно –

говорить красивыми словами – стихами

о смерти бесславной,

о неминучей, о неизбывной доле,

о страшном дне, о казни дне,

и о стыде, и о неволе –

мы горевали и ждали,

Когда же настанет час,

когда же придет Он – больший нас,

кого мы и назвать не умеем,

но ждем – и ждать, зовем – и звать – смеем?

Тот, чьи уста –

непочатая чаша неслыханных созвучий,

певучей и краше, чем на море зори,

в чьем взоре – всё счастие наше, всё горе,

вся красота,

и все ключи, все тайны — все раны.

Придет Он – чаянный, званный —

в ночи, нежданно.

И скажет Он: солнце –

и славу рассвета

мы увидим впервые,

ослепнем от света.

И скажет Он: сердце –

и сердце в нас дрогнет

любовью впервые,

омытое кровью Поэта.

И скажет Он: песня –

и все наши маленькие песни

зажгутся прелестней, новей, чем утром роса на траве,

прольются в Москве, в России и в Мире,

отзовутся – всё ярче, шире –

в эфире планетном, в кометном, всесветном клире.

И те, что мы радостными пели устами –

звенели родниками –

и те, что мы горестным сердцем излили,

что плыли,

под слова сыпучею золою,

горючею смолою –

ах, все они станут такими, такими, такими,

как не были петы никем-то, нигде-то,

повторяя, от края до края, единое имя –

Поэта.

Быть может, пришел Он – и тоже тут, с нами,

вот тот или эта? вошел или вышла?

Мы вещими снами заслышали Поэта,

но слепыми глазами не встретим – и бредим, пророчим:

вот он там, о спетом бормочем:

его нет там.

И Песню мы снова на крест вознесем

и станем, святого окрест, сострадая воочью,

одежды кровавыя славы разделяя, разрывая на клочья.

И Песню оплакав,

и много имея явлений и знаков,

мы в мир понесем тревожные вести –

безумные песни – о блаженной утрате,

о распятом за нас, --">