Гийом Аполлинер - Мост Мирабо [билингва]

Гийом АПОЛЛИНЕР Мост Мирабо Le pont Mirabeau

Памяти Ефима Григорьевича Эткинда

Страсти по Аполлинеру

Друзья Аполлинера любили его рисовать.

Вламинк, Матисс, Таможенник Руссо, особенно Пикассо.

Макс Жакоб и Жан Кокто.

Мари Лорансен.

Его античный профиль, его голова, по словам писательницы Гертруды Стайн — «как у императора позднего Рима», притягивали художников. Поэта сравнивали то с Цезарем, то с Вергилием.

Романские корни определили его внешность и южную живость характера; славянские — гордость и открытость. К тому же почти всю жизнь он прожил французом без гражданства, которое с большим трудом смог получить всего за два года до смерти. Достаточно взрывчатая генетическая смесь, умноженная на повседневные обстоятельства, располагавшие к жесткости и обидчивости, — из всего этого мог получиться сложный и трудный характер.

Так — сложно и трудно — его и воспринимали: впечатлительный, наивный, немного суеверный; сангвиник, тиран, самодур; внутренне чистый, простой, легко сходящийся с людьми; блестящий и остроумный собеседник, постоянно готовый к шутке; певец меланхолии, поэтике которого вовсе не присуща радость… Польская писательница Юлия Хартвиг, автор превосходной книги об Аполлинере, свела воедино это удивительное разнообразие его психологических портретов: «масштабы поэтического Гаргантюа, с трудом приспособляющегося к человеческим критериям». А чешский поэт Витезслав Незвал, один из самых последовательных проповедников Аполлинера, говорил о нем как о лирике, в стихах которого «темный язык меланхолии сплетен с розовым языком сладости и волшебства, веселости и шуток».

В годы, когда Аполлинер только начинал сочинять, в далекой России, притягательной для славянской частички его души, первооткрыватель французских символистов Валерий Брюсов писал о другом поэтическом гении, о Поле Верлене, как о «человеке двойственном», в котором уживались одновременно «ангельское» и «свинское». В какой-то степени таким же двойственным был и Аполлинер, всю жизнь метавшийся между любовью и игрой, соединяющий с традицией высокого лиризма страсть к низкой мистике, подкрепленную его изощренными познаниями в культуре средневековья. Можно сказать, что лирику Аполлинера питали два источника: поиск любви и жажда мистификации. Это свойство его натуры так сильно вошло в сознание современников и обросло такими легендами, что даже солидные энциклопедические словари сопровождали имя поэта пометой: «mystificateur».

Оба эти стремления — к любви и к игре — Аполлинер, очевидно, унаследовал от матери, Анжелики Костровицкой, женщины азартной и в чувствах, и в быту. В шестидесятые годы судьба забросила ее из Польши в Италию, — когда родился Гийом, Анжелике было двадцать два года и уже несколько лет как она была «похищена» итальянским офицером Фракческо д'Эспермоном.

Мистификации преследовали Аполлинера со дня рождения: через пять дней после этого знаменательного события, которое произошло 26 августа 1880 года, он был зарегистрирован в римской мэрии под фамилией Дульчини — как ребенок от неназвавшихся родителей. Через два года та же судьба постигла его брата Альбера, который при рождении был записан под фамилией Зевини и чьи родители также были «не установлены». В дальнейшем это дало Аполлинеру повод пестовать и поддерживать самые фантастические россказни о своем происхождении — вплоть до того, что его предками были то ли Наполеон, то ли Папа Римский.

Таинственное происхождение бросило отсвет на всю жизнь поэта. Пока юный Вильгельм Костровицкий ходит в школу — сначала в коллеж в Монако и в Каннах, а затем в лицей в Ницце, — его мать играет в казино и приобретает репутацию «красивой авантюристки». И когда в Ницце семнадцатилетний начинающий поэт и его товарищ по лицею Анж Туссен-Аюка приступают к изданию рукописного журнала, сразу же приходится думать о первой мистификации — о псевдониме. Как сообщает друг и биограф поэта Андре Бийи, в журнале публиковались стихи, статьи на политические темы и «театральная болтовня». При этом Вильгельм подписывал свои произведения именем «Гийом Макабр» («Гийом Мрачный»), а Анж — «Жеан Аок» («Жеан Нищий»).

В дальнейшем Аполлинер не раз прибегал к литературным мистификациям, псевдонимам, — чего стоит одна история 1909 года, когда стали появляться статьи и стихи некоей Луизы Лаланн, --">