Михаил Михайлович Зощенко - Личная жизнь

БИБЛИОТЕКА «ОГОНЕК» № 42

Михаил ЗОЩЕНКО

ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ
РАССКАЗЫ

Москва. Издательство «ПРАВДА»
1977

Михаил ЗОЩЕНКО

Михаил Михайлович Зощенко (1895—1958) принадлежит к пер­
вому поколению советских писателей. Это поколение оставило нема­
ло литературных свидетельств тех великих усилий, которые пред­
принимала революция, чтобы превратить нашу страну из отсталой
в высокоразвитую, передовую державу. Но не только об успехах,
достижениях и победах нового строя писали первые наши писатели.
Кому-то надо было выполнять и «ассенизаторскую», по словам Мая­
ковского, работу: помогать человеку избавляться от морально от­
живших, но еще не утративших силу пережитков сметенного рево­
люцией прошлого. Одним из таких энтузиастов-«ассенизаторов» и
был сатирик и юморист М. Зощенко.
Рассказы и повести М. Зощенко были особенно популярны в
20—30-х годах. Не было такого журнала, такого издательства, ко­
торые не стремились бы заполучить новые произведения писателя.
Михаила Михайловича буквально рвали на части. И, чтобы в один
прекрасный день действительно «не разорваться», ему необходимо
было самому выбрать издателей. Одним из таких печатных органов,
выбранных М. Зощенко, стал журнал «Огонек». На его страницах
печатались многие рассказы писателя, а «Библиотека «Огонек», чуть
ли не каждый год отдававшая ему один из своих выпусков, собрала,
по сути дела, все лучшее, что создал он в жанре сатирико-юмори­
стической новеллы. «Аристократка», «Баня», «Кризис», «Нервные
люди» и многие другие широко известные рассказы М. Зощенко со­
шли к читателю со страниц «Огонька» и его «Библиотеки».
И вот перед вами еще одна книжечка с рассказами М. Зощенко.
В ней собрано самое популярное из того, что было опубликовано
при жизни писателя. Как говорится, избранное из избранного.
Но не только мастерство Зощенко-новеллиста отметит читатель,
прочтя эту книжку. Он неминуемо будет сравнивать. И, сравнив
сегодняшние отношения между людьми, их культуру, их быт с тем,
что было в прошлом, он придет к выводу, что не зря поработал Ми­
хаил Михайлович. В преобразовании нашей жизни есть и его доля.
Ю. ТОМАШЕВСКИЙ,
секретарь комиссии
по литературному наследию
М. М. Зощенко.

© Издательство «Правда». Библиотека «Огонек». 1977.

АРИСТОКРАТКА

Григорий Иванович шумно вздохнул, вытер подбородок ру­
кавом и начал рассказывать:
— Я, братцы мои, не люблю баб, которые в шляпках. Еже­
ли баба в шляпке, ежели чулочки на ней фильдекосовые, или
мопсик у ней на руках, или зуб золотой, то такая аристократ­
ка мне и не баба вовсе, а гладкое место.
А в свое время я, конечно, увлекался одной аристократ­
кой. Гулял с ней и в театр водил. В театре-то все и вышло.
В театре она и развернула свою идеологию во всем объеме.
А встретился я с ней во дворе дома. На собрании. Гляжу,
стоит этакая фря. Чулочки на ней, зуб золоченый.
— Откуда,— говорю,— ты, гражданка? Из какого номера?
— Я, — говорит, —из седьмого.
— Пожалуйста,— говорю,— живите.
И сразу как-то она мне ужасно понравилась. Зачастил я
к ней. В седьмой номер. Бывало, приду как лицо официальное.
Дескать, как у вас, гражданка, в смысле порчи водопровода
в уборной? Действует?
— Да,— отвечает,— действует.
И сама кутается в байковый платок и ни мур-мур больше.
Только глазами стрижет. И зуб во рте блестит. Походил я к
ней месяц — привыкла. Стала подробней отвечать. Дескать,
действует водопровод, спасибо вам, Григорий Иванович.
Дальше — больше, стали мы с ней по улицам гулять. Вый­
дем на улицу, а она велит себя под руку принять. Приму ее
под руку и волочусь, что щука. И чего сказать — не знаю,
и перед народом совестно.
Ну, а раз она мне и говорит:
— Что вы,— говорит,— меня все по улицам водите? Аж
голова закрутилась. Вы бы,— говорит,— как кавалер и у вла­
сти, сводили бы меня, например, в театр.
— Можно,— говорю.
И как раз на другой день прислала комячейка билеты в
оперу. Один билет я получил, а другой мне Васька-слесарь
пожертвовал.
На билеты я не посмотрел, а они разные. Который мой —
внизу сидеть, а который Васькин — аж на самой галерке.
3

Вот мы и пошли. Сели в театр. Она села на мой билет,
я — на Васькин. Сижу на верхотурье и ни хрена не вижу.
А ежели нагнуться через барьер, то ее вижу. Хотя плохо. По­
скучал я, поскучал, вниз сошел. Гляжу — антракт. А она в
антракте --">