Терри Пратчетт - Цвет волшебства

— Можем поделиться остатками цыплёнка, — сообщил Хорёк. — В обмен на рассказ.

— Как его зовут? — поинтересовался Бравд, который, как всегда, не поспевал за ходом беседы.

— Двацветок.

— Двацветок? — удивился Бравд. — Вот это имечко!

— Вы ещё и половины не знаете, — проворчал Ринсвинд, спешиваясь. — Цыплёнок, говорите?

— С пряностями, — уточнил Хорёк.

Волшебник застонал.

— Кстати, — вспомнил Хорёк, прищелкнув пальцами, — где-то, ну, около получаса назад, был такой неслабый взрыв…

— Склад с маслами взлетел на воздух, — пояснил Ринсвинд, передернувшись при воспоминании об огненном дожде.

Хорёк с выжидающей ухмылкой повернулся к своему приятелю, и тот, ворча, передал ему вытащенную из кошелька монету. Со стороны дороги послышался краткий, тут же оборвавшийся вопль. Ринсвинд, не поднимая глаз, продолжал пожирать цыпленка.

— Ездить на лошади он действительно не умеет, — заметил он, потом вдруг застыл, словно вспомнив что-то очень важное, тихонько вскрикнул от ужаса и метнулся в темноту.

Когда он вернулся, существо, именуемое Двацветком, безвольно свисало с его плеча. Оно было маленьким и костлявым, а его крайне необычное одеяние состояло из доходящих до колен штанов и рубахи таких кричащих, не сочетающихся друг с другом цветов, что привередливый глаз Хорька был оскорблен даже в полутьме.

— На ощупь кости вроде бы целы, — тяжело выдохнул Ринсвинд.

Бравд подмигнул Хорьку и отправился исследовать силуэт, который, согласно предположениям разбойников, был каким-то вьючным животным.

— Ты к нему лучше не суйся, — посоветовал волшебник, не отрываясь от обследования бесчувственного Двацветка. — Уж поверь на слово. Его защищает некая сила.

— Заклинание какое-нибудь? — осведомился Хорёк, опускаясь на корточки.

— Н-нет. Но, думаю, какие-то чары. Очень редкие. К примеру, они могут превратить золото в медь, и в то же самое время ты эту медь не отличишь от золота; они делают людей богатыми, уничтожая их собственность, позволяют слабому бесстрашно разгуливать среди воров, проникают сквозь самые крепкие двери и выцеживают из-под семи замков сокровища. Они-то и держат меня в рабстве, так что я вынужден волей-неволей следовать за этим чокнутым и защищать его от всех напастей. Они и с тобой справятся, Бравд. Мне кажется, эти чары хитрее даже тебя, Хорёк.

— Ну, и как же они называются, эти могущественные чары?

Ринсвинд пожал плечами.

— На нашем языке они зовутся «отражённый шум, как будто подземные духи орут». Вина у вас случаем не найдётся?

— Тебе следует знать, что там, где дело касается волшебства, я тоже кое на что способен, — заявил Хорёк. — Не далее как в прошлом году я — с помощью моего присутствующего здесь друга — лишил известного могущественнейшего архимага из Аймитури волшебного посоха, пояса из лунных камней и жизни. Именно в таком порядке. Я не боюсь этого «отражённого шума, как будто подземные духи орут», который ты так расписываешь. Однако, — добавил он, — ты меня заинтересовал. Может, ещё что расскажешь?

Бравд смерил взглядом существо на дороге, которое подошло ближе. В предутреннем свете постепенно начали обрисовываться его очертания. Во всех отношениях оно решительно походило на…

— Это что, ящик на ножках? — спросил Бравд.

— Я всё расскажу, — ответил Ринсвинд. — Винца только налейте.

Снизу, из долины, донёсся громкий рёв, сменившийся отчаянным шипом. Кто-то более предусмотрительный, чем все остальные, приказал закрыть огромные речные ворота, расположенные там, где Анк вытекает из двуединого города. Река, лишенная свободы передвижения, вышла из берегов и разлилась по терзаемым огнём улицам. Вскоре континент огня превратился в группу островов, каждый из которых становился всё меньше и меньше по мере того, как поднимался тёмный прилив. А над затянутым дымом городом принялось расти, закрывая собой звёзды, бурлящее облако пара. Хорёк ещё подумал, что оно очень напоминает какой-то чёрный гриб…