Фёдор Васильевич Ростопчин - Ох, французы!

дворянин Кремнев, майор, и присягал в верности Великой Екатерине. Как ты злодей смеешь думать, чтоб я осрамил себя и весь род мой изменою? Конец -- минута, позор -- вечность. Спеши казнить, или я умру своею смертию".

Злодей и толпа, его окружающая, разъяренная сею речью, кою они постигать не могли, но слышали, бросились на него и изрубили его в мелкие части. Пал герой! Злодей пролил кровь драгоценную, но она под ним текла реками.

Глава XIII.-- Смешной вопрос.

Полно, правда ли? Неужли в самом деле был майор Кремнев с таким большим духом?

Вот тут меня и бросит в жар: одна щека покраснеет, другая побледнеет, губы затрясутся, глаза заморгают, руки сведет в кулаки, и я, заикаясь, стану проповедывать.

Разве я виноват, что вы ничего не знаете и знать о своей земле не хотите; что говорят о ней, того не слышите, а что услышите, то забудете. Стыдно! непростительно! Да вы в состоянии иные и тому дивиться, что Николай Андреич так говорил и так умер, а что он был? Дворянин, майор и сын Андрея Богданыча. Отцы ваши, деды и прадеды этому бы не дивились; отцы бы сказали "спасибо", деды: "не диковина", прадеды: "нашего поля ягода".

А вы говорите: "Полно, правда ли?" Да полно, слыхали ли вы, что сделал... {Пропуск в рукописи. Имеется в виду дьяк Тимофей Осипов.} при Дмитрии Самозванце. Исповедался, причастился и пришел ему доказывать при всех, что он не царь, а Гришка расстрига. Тут его и изрубили.

А бомбардир, который попался к Пугачеву и, нарочно приведя разбойников ночью на батарею, закричал своим: "стреляйте, ребята, вот изменники!" -- и был убит с ними?

Знайте, что геройству, верности государю и отечеству, великодушию и бескорыстию русских нет конца, и для того прежде сим никто не хвастал, что было не в диковинку. Где был Пожарский, Минин и Еропкин?

Еще вот новая беда: те, кои мало знают или вовсе не знают знаменитых своих соотчичей, а наизусть вытвердили анекдоты французской монархии от Фарамонда до Людовика XVI, те, верно, все помнят историю сержанта Жилета и капитана д'Ассаса для того, что они французы, что учители про них твердили и что их портреты везде. Жилетов и я, помню, видел в Зимогорье и в Кременчуге в трактирах. Цена им, я думаю, 10 копеек, да и дело бездельное. Жилет, инвалидный сержант, шел подле лесу, кричат разбой, он на шум -- видит двух воров, девку, привязанную к дереву. Жилет одного вора ранил, другой ушел, девку отвязал, отвел домой, историю огласили, портрет списали, награвировали, собрали денег, в театре надели лавровый венок и, вместо Жилета просто, стали звать -- храбрый Жилет. А д'Ассас, в Семилетнюю войну, пошел ночью дозором по лесу, шел впереди. Его остановили прусские гренадеры и сказали: "Молчи, или смерть!" Д'Ассас вскрикнул: "Ко мне, овернские! вот неприятели!" (à moi d'Auvergne! voilà les ennemis!), и д'Ассаса награвировали, но он дорог и в трактирах его нет, а находится в домах, где жалуют эстампы.

К стыду общему, у нас, может быть, есть и не один такой, который, смотря на д'Ассаса и на Жилета, воспламеняется духом, завидует французам и не в первый раз жалеет, что и сам не француз. Закричи: "A moi mes amis!" {Ко мне, друзья (фр.).} -- он рад в окно выпрыгнуть. Зареви: "наших бьют!" -- он спросит: "чьих?"

Отец их, не отворачивайся, мать, не прячь лица. Я дождусь, как выйдут дети, и скажу вам: "Жаль вас, жаль время, жаль детей: вас -- что вам в старости не будет утешенья; время -- что напрасно пропало; детей -- что они ни то ни се, ни рыба ни мясо".

Глава XIV.-- Артельщик.

Шел я, гуляя, по Фонтанке, в ноябре, в то самое время, как река только лишь стала; увидел толпу людей и посреди девку в дурном платье, которая хотела было утопиться; вид у ней был и странный и развратный. Все ее бранили, все упрекали и давали не вовремя поучения. Я спросил, кто ее вытащил, и один из толпы сказал: "А вон в синем-то". Тогда, подошед к этому человеку, который, дрожа от холоду, выжимал кулаки, я начал с ним следующий разговор:

Я.-- Ты, брат, вытащил девку-то из воды?

Синий.-- Я-с; мне Бог помог.

Я.-- Да отчего это она хотела утопиться?

Синий.-- А Господь ее знает; видно, блажь нашла. Я вот шел от хозяина с письмом, иду, а она, дурища, прибежала на ту сторону, посмотрела, знашь, через перила-то да и бултых; а я перекрестился да туда же за ней.

Я.-- И не раздевшись?

Синий.-- Куда раздеваться! Уж тут нечего кафтана жалеть; как-нибудь бы да душу-то спасти.

Я.-- И скоро ты ее схватил?

Синий.-- Схватил-то скоро, да долго бился. Знашь, лед; он, правда, хоть и тонок, да плыть-то несподручно, а подсобить некому, вот --">