Евгений Львович Шварц - Том 3

Е В Г Е НИЙ

ШВАРЦ
Собрание сочинений
в пяти томах

ЕВГЕНИЙ
Собрание сочинений

Сказки
Пьесы
для кукольного театра
Повести
Воспоминания

Москва 2010

ШНИГОВЕХ
КНИЖНЫЙ КЛУБ I BOOKCLUB

УДК 821.161.1
ББК 84(2Рос=Рус)6

шзз

Составитель Е. Сапунцова
О формление художника О. Семенихина

ШЗЗ

Шварц Е. Л.
Собрание сочинений: В 5 т. Т. 3: Сказки; Пьесы
для кукольного театра; Повести; Воспоминания;
Приложения / Примеч. Е. Сапунцовой. — М.:
Книжный Клуб Книговек, 2010. — 528 с.
КВИ 978-5-904656-56-0 (т. 3)
КВИ 978-5-904656-53-9
В Собрании сочинений представлено во всем своем мно­
гообразии творчество широко известного драматурга и сце­
нариста, одного из лучших отечественных сказочников, Евге­
ния Львовича Шварца (1896—1958). В третий том вошли сказ­
ки, повести, пьесы для кукольного театра, а также первая часть
из воспоминаний Шварца составляющих особую часть его
творческого наследия.

УДК 821.161.1
ББК84(2Рос=Рус)6
КВИ 978-5-904656-56-0 (т. 3)
КВИ 978-5-904656-53-9

© Е. Шварц, наследники, 2010
© Книжный Клуб Книговек, 2010

РАССКАЗ СТАРОЙ БАЛАЛАЙКИ

Балалайка-то я балалайка, а сколько мне годов, угадай­
ка!
Ежели, дядя комод, положить в твой круглый живот
по ореху за каждый год, — нынешний в счет не идет, —
ты расселся бы, дядя, по швам — нету счета моим годам.
Начинается рассказ мой просто, отсчитайте годов
этак до ста, а когда подведете счет, угадайте, какой был
год.
Так вот, в этом самом году попали мы с хозяином в
беду.
Мой хозяин был дед Пантелей — не видали вы людей
веселей!
Борода у него была, как новая стенка, бела, сколь­
ко лет без стрижки росла, чуть наклонится поближе ко
мне — и запутались волосы в струне. Бродили мы с де­
дом и тут и там, по рынкам да по дворам. Пели да на
окна глядели — подадут или нет нам с хозяином на обед.
Бывало, что подавали, а бывало, что и выгоняли. Один
не дает — даст другой, что-нибудь да принесем домой.
А дом у нас был свой, не так чтоб уж очень большой,
стоял над самой Невой, любовался все лето собой, а зи­
мой обижался на лед — поглядеться, мол, не дает.
Дочка у деда померла, а внучка у нас росла. Был ей
без малого год. Не покормишь ее — ревет, а после обеда
схватит за бороду деда и смеется как ни в чем не бывало,
будто и не кричала.
Дед ей сделал ящик, чтоб спала послаще, и очень лов­
ко привязал к потолку веревкой.
7

Бывало, ползает Анютка взад и вперед, — что на полу
найдет, то и тянет в рот. Поймает ее дед, кряхтя, бородой
половицы метя, положит в ящик на самое дно, поглядит
в окно — «Пора, балалайка, пора зашагать от двора до
двора. Прощайте, внучка и дом, придем, когда денег на­
берем».
Где теперь те дворы, да глазища детворы, что смотре­
ли деду в рот, только старый запоет!
Глянет дед по сторонам да пройдется по струнам.
— Ну-ка, ну-ка, балалайка, выговаривай:
Что ты рот открыла, тетка,
Залетит ворона в глотку
И вперед не пройдет
И назад не повернет
Подходите ближе, братцы!
Что вам старика бояться?
Подходи, подходи,
Балалайка, гуди!
Говори, балалайка, уговаривай!
Пели, уговаривали, — люди нас одаривали: кто хлеба
кусок нам бросит в мешок, кто кинет грош — намучишь­
ся, пока найдешь.
Так и шли дни за днями — пустые одни, другие с
блинами.
И вот пришла беда — осердилась на город вода.
Осенью дело было, всю ночь в трубе выло. Дрожали
стекла, крыша промокла, дождик накапал прямо на пол.
Утром глянули за окно — невесело, темно. Да и дома
вряд ли веселей — стоит в луже Пантелей и смотрит в
потолок, — как это он протек, а внучка с ветром спор
ведет: кто кого переорет.
Пожал дед плечами, постоял перед нами, дал Анютке
молока, а меня схватил за бока. Рады или не рады — все
равно, идти надо. Потому что нужен обед да ужин.
Вышли, — сначала чуть бороду деду не оторвало.
Хлестнуло волосами в глаза — даже прошибла слеза.
8

Поглядел с укоризною дед, — что ты, ветер, в уме или
нет? Провел рукавом по глазам и, вздохнув, пошел по
дворам.
Ну, и вода-водица, что на улицах творится!
Едет барыня в карете — есть же счастливые на свете!..
А сзади лакеи, льет с шапок за шеи, за мокрые ливреи.
Спереди кучер — мрачнее тучи. Фыркают кони — вотвот карета потонет.
Бежит старичок, распахнулся у него сюртучок, а под
сюртучком у бедняги важные бумаги. Завертелся стари­
чок, как волчок:
«Промокнут! Беда! Испортит бумаги вода».
А вот ведут солдат, в ниточку ряд, --">